ΘΣ | and I will always be nicer to the cat than I am to you | готический чаровник ©
изначально это был не совсем фанфик, не совсем им он, в общем, и остаётся.
фандом: Принц тенниса
пейринг: жирный намёк на Ибу Шинджи/Камио Акира, чуть более тонкие на Тачибана Киппей/Камио Акира и Тачибана Киппей/Читосе Сенри, упоминается Эчизен Рёма.
жанр:что это было? © поток сознания, P.O.V. Шинджи, отчасти психоделика
предупреждение: параноидальный психоз, воображаемые смерти различных персонажей.
и, как обычно, отсутствие заглавных букв.
песни для настроения
и вот это уже действительно конеци вот я сижу на трибуне и жду, когда кто-нибудь скажет мне очередную глупость, когда мир погрязнет в чьих-то победных визгах, неряшливых и неприятных, будто бы что-то глобальное произошло, будто кто-то женится или рожает, будто не они ещё вчера рыдали над проигрышем, как я не рыдаю никогда, потому что это нелепо, слёзы не купят мне победу, плакать нелогично, тем более, проиграл, но больше такого не повторится, а если купить обмотку получше, то и руки перестанут скользить, и удар станет чётче, поэтому я всегда и хотел её, поэтому и не проиграю, а столько радости - ну тоже, зачем? ваша взяла, принимайте победу с достоинством, ждите с достоинством, мало ли что случится теперь. я же жду, когда мяч прилетит мне в голову, или в неё же прилетит метеорит, всё что угодно может произойти, и подготовиться к этому у меня не выйдет, так что, паниковать как-то беспечно, защищаться всегда нечем, крыть нечем, когда приезжает вот такой из Америки, всем сразу известный, и вот уже чемпионат проигран, Тачибана-сан недоволен, ты недоволен, и смотришь так, что сразу видно - будет беда, всё моя вина, а что она не моя ты и не посмотришь, кто во всём виноват, прости меня, может, стоит затушевать это твоё выражение, может, когда я всё-таки куплю обмотку, я примотаю тебя к какому-нибудь стулу в каком-нибудь подвале и буду давать тебе слушать музыку, но не буду давать шевелиться, может, тогда ты поймёшь, что это не моя вина, и вот это всё - тоже не моя, потому что ты на меня так влияешь, а не я на тебя, и буду говорить, и ты будешь слушать, наверное, наконец-то внимательно, потому что если будешь слушать внимательно, я пойму, что прощён, и тогда я тебя отпущу, чтобы ты в меня впился, ногтями или поцелуем, слишком непредсказуемо, я не знаю, как ты поступишь, где ты сейчас, смогу ли я запереть тебя, забрать тебя совсем, или я могу больше тебя не увидеть, кто знает, вдруг ты сейчас где-то на другом конце планеты уже пляшешь самбу с каким-нибудь развесёлым мексиканцем, вдруг ты уже в космосе задаёшь ритм марсианам, вдруг ты тренируешься, чтобы победить меня снова, ты же уже побеждал несколько раз, но вдруг когда победишь ещё раз, забудешь моё имя раз и навсегда, вдруг когда ты вернёшься, куда же ты ушёл, но вдруг "втроём" больше не будет, а останется только "вдвоём" минус моя составляющая, вдруг сейчас в меня прилетит метеорит, или здание развалится, и мою грудь проткнёт балкой, и на моих похоронах ты будешь плакать (ты точно будешь плакать, ты источаешь эмоции, которые почему-то меня не бесят, хоть ты и распыляешь их на всех и каждого, смотри только на меня, слушай меня, смейся для меня, рыдай из-за меня, кричи на меня, говори со мной), и твои слёзы будут капать на землю с идеальным друг от друга интервалом, всё, что ты делаешь, происходит идеально интервально, у меня сводит пальцы от того, как хочется коснуться такой совершенной систематичности, но её не достанешь, и Тачибана-сан опять посмотрит на тебя серьёзным взглядом, и ты его опять растолкуешь, а я буду лежать в гробу с дыркой в груди и чувствовать её досконально, как и всякий раз, стоит вам заговорить, и буду мертвее всех мёртвых, потому ты и снова от меня отвернёшься к нему, а потом вы уйдёте рука об руку, а трупный я буду лежать и думать, как бы хорошо, танцуй ты самбу с малознакомыми иностранцами, пляши ты как умалишённый, выгибаясь в пояснице и томно прикрывая глаза, вводи ты пришельцев в курс земных музыкальных тенденций, улыбаясь им, как яркое обжигающее солнце, будь ты хоть в тысячу раз сильнее меня в теннисе, называй меня "бормотание-кун", потому что моё имя теперь потеряло значение, лишь бы такая вероятность не сбылась, лучше уж сидеть здесь одному, зная, что угроза временно устранена, ведь угроза сидит со мной рядом, глаз не сводя с того высоченного, что припёрся на тренировочный матч (где только таких выращивают, хотя мне и хуже встречались, ну и лабораторные эксперименты, все из Осаки, видать, там дыра в озоновом слое, радиоактивные гиганты подрастают, как хорошо, что мы с тобой из других мест, пожалуста, таким и оставайся, а я подрасту, выйдет миленько, - гадкое слово - но тогда, наверное, я буду более весомым, буду похож, мне осветлить волосы, только честно? я по лицу могу узнать, о чём ты думаешь, я знаю тебя, как свои двадцать пальцев - почему люди говорят "пять"? пальцев же в четыре раза больше - и моих карманных денег на осветлитель хватит) вместе со своей командой шизиков, и можно надумывать себе, как они уезжают отсюда после матча, обнявшись, и Тачибана-сан ерошит ему волосы, как бывало ерошит тебе, а я, живой, дышу, грудь ровная, без трещин, и принимаю как должное, что сезон закончился даже до этих дружеских соревнований, и уже почти теперь у нас новый капитан, и я, как его вице-половина отныне прослежу, чтобы оградить от появления третьих, и потом всё-таки привяжу его, тебя, к какой-нибудь горизонтальной поверхности, и лишних битов в ритме больше не будет, нашу гармонию уже ничего не нарушит, и тогда уже мне не придётся представлять, как прилетает в голову мяч, метеорит, балка протыкает сердце, - ты уже проткнул мне сердце, романтическая нелепица, фу, как меня достало твоё присутствие в моей жизни, слава богу, тебя здесь нет хоть ненадолго, как я по тебе скучаю, какие же все фальшивые в сравнении с настоящим, будто просвеченным наскозь рентгеном, тобой - и вот мы сливаемся воедино, и запах перекиси навсегда выветривается с твоей кожи и из твоей души, и мы вспоминаем потом с уважением и любовью сокомандников, какой же завидный был капитан и парень, и всё, и закругляемся, а твои ресницы вдрагивают из-за меня, и злишься и лезешь нападать на других из-за меня, и сейчас лежишь подо мной, открытый, доступный, а он далеко, в Осаке под озоновой дыркой набирает в росте со своим патлатым дылдой, а потом они вытягиваются настолько, что протыкают небеса (озону до этого ещё далеко), и случается локальный апокалипсис, звёзды сыпятся им в ладони, выжигают глаза, и они умирают в огне далёких галактик, пока ты стонешь, уткнувшись мне в плечо. потом, конечно, я понимаю, что надумал такого, чего не бывает, фантазия у меня дрянная, и вечно подсовывает ужасы, существование которых в природе решительно отрицает любая логика, и куда бы ты ни делся сейчас, сомнительного свойства идея, что это Мексика или Марс, вот что ты тренируешься - это возможно, но вряд ли ты решил забыть, кто я такой. я готов быть врагом навеки, если твои эмоции приведут тебя к позиции противостояния, но, скорее, в его ходе ты запомнишь меня проще, чем забудешь, ты практичен, когда не кричишь, и тогда ты практично решишь выгравировать моё имя в своей голове самым жирным шрифтом, ведь знать врага надо лучше, чем самого себя, так что это даже и интересно, хотя другом мне нравится больше, когда мы друзья, ты доверяешь мне свои страхи, а я тебе пытаюсь свои, но сердце раскрывать мне трудно, двери на таких тугих пружинах, и у меня, наверное, паранойя, а тебе наверное не люб темп или содержание моей речи, поэтому ты так часто затыкаешься наушниками, закрываешься, обидно, прекрати, я свои страницы тебе перелистываю, реагируй, я нужен тебе, ты испытываешь ко мне? ожидание мучительно, едко, где же моя комета, почему они не убегают в закат, почему Марс так далеко, трибуна такая жёсткая, я говорю в ритме уныния, купишь мне обмотку, хочу обыграть этого парня, страшно-непонятно-в будущем-где же ты-где ты-где-ты...
идёшь.
фандом: Принц тенниса
пейринг: жирный намёк на Ибу Шинджи/Камио Акира, чуть более тонкие на Тачибана Киппей/Камио Акира и Тачибана Киппей/Читосе Сенри, упоминается Эчизен Рёма.
жанр:
предупреждение: параноидальный психоз, воображаемые смерти различных персонажей.
и, как обычно, отсутствие заглавных букв.
песни для настроения
и вот это уже действительно конеци вот я сижу на трибуне и жду, когда кто-нибудь скажет мне очередную глупость, когда мир погрязнет в чьих-то победных визгах, неряшливых и неприятных, будто бы что-то глобальное произошло, будто кто-то женится или рожает, будто не они ещё вчера рыдали над проигрышем, как я не рыдаю никогда, потому что это нелепо, слёзы не купят мне победу, плакать нелогично, тем более, проиграл, но больше такого не повторится, а если купить обмотку получше, то и руки перестанут скользить, и удар станет чётче, поэтому я всегда и хотел её, поэтому и не проиграю, а столько радости - ну тоже, зачем? ваша взяла, принимайте победу с достоинством, ждите с достоинством, мало ли что случится теперь. я же жду, когда мяч прилетит мне в голову, или в неё же прилетит метеорит, всё что угодно может произойти, и подготовиться к этому у меня не выйдет, так что, паниковать как-то беспечно, защищаться всегда нечем, крыть нечем, когда приезжает вот такой из Америки, всем сразу известный, и вот уже чемпионат проигран, Тачибана-сан недоволен, ты недоволен, и смотришь так, что сразу видно - будет беда, всё моя вина, а что она не моя ты и не посмотришь, кто во всём виноват, прости меня, может, стоит затушевать это твоё выражение, может, когда я всё-таки куплю обмотку, я примотаю тебя к какому-нибудь стулу в каком-нибудь подвале и буду давать тебе слушать музыку, но не буду давать шевелиться, может, тогда ты поймёшь, что это не моя вина, и вот это всё - тоже не моя, потому что ты на меня так влияешь, а не я на тебя, и буду говорить, и ты будешь слушать, наверное, наконец-то внимательно, потому что если будешь слушать внимательно, я пойму, что прощён, и тогда я тебя отпущу, чтобы ты в меня впился, ногтями или поцелуем, слишком непредсказуемо, я не знаю, как ты поступишь, где ты сейчас, смогу ли я запереть тебя, забрать тебя совсем, или я могу больше тебя не увидеть, кто знает, вдруг ты сейчас где-то на другом конце планеты уже пляшешь самбу с каким-нибудь развесёлым мексиканцем, вдруг ты уже в космосе задаёшь ритм марсианам, вдруг ты тренируешься, чтобы победить меня снова, ты же уже побеждал несколько раз, но вдруг когда победишь ещё раз, забудешь моё имя раз и навсегда, вдруг когда ты вернёшься, куда же ты ушёл, но вдруг "втроём" больше не будет, а останется только "вдвоём" минус моя составляющая, вдруг сейчас в меня прилетит метеорит, или здание развалится, и мою грудь проткнёт балкой, и на моих похоронах ты будешь плакать (ты точно будешь плакать, ты источаешь эмоции, которые почему-то меня не бесят, хоть ты и распыляешь их на всех и каждого, смотри только на меня, слушай меня, смейся для меня, рыдай из-за меня, кричи на меня, говори со мной), и твои слёзы будут капать на землю с идеальным друг от друга интервалом, всё, что ты делаешь, происходит идеально интервально, у меня сводит пальцы от того, как хочется коснуться такой совершенной систематичности, но её не достанешь, и Тачибана-сан опять посмотрит на тебя серьёзным взглядом, и ты его опять растолкуешь, а я буду лежать в гробу с дыркой в груди и чувствовать её досконально, как и всякий раз, стоит вам заговорить, и буду мертвее всех мёртвых, потому ты и снова от меня отвернёшься к нему, а потом вы уйдёте рука об руку, а трупный я буду лежать и думать, как бы хорошо, танцуй ты самбу с малознакомыми иностранцами, пляши ты как умалишённый, выгибаясь в пояснице и томно прикрывая глаза, вводи ты пришельцев в курс земных музыкальных тенденций, улыбаясь им, как яркое обжигающее солнце, будь ты хоть в тысячу раз сильнее меня в теннисе, называй меня "бормотание-кун", потому что моё имя теперь потеряло значение, лишь бы такая вероятность не сбылась, лучше уж сидеть здесь одному, зная, что угроза временно устранена, ведь угроза сидит со мной рядом, глаз не сводя с того высоченного, что припёрся на тренировочный матч (где только таких выращивают, хотя мне и хуже встречались, ну и лабораторные эксперименты, все из Осаки, видать, там дыра в озоновом слое, радиоактивные гиганты подрастают, как хорошо, что мы с тобой из других мест, пожалуста, таким и оставайся, а я подрасту, выйдет миленько, - гадкое слово - но тогда, наверное, я буду более весомым, буду похож, мне осветлить волосы, только честно? я по лицу могу узнать, о чём ты думаешь, я знаю тебя, как свои двадцать пальцев - почему люди говорят "пять"? пальцев же в четыре раза больше - и моих карманных денег на осветлитель хватит) вместе со своей командой шизиков, и можно надумывать себе, как они уезжают отсюда после матча, обнявшись, и Тачибана-сан ерошит ему волосы, как бывало ерошит тебе, а я, живой, дышу, грудь ровная, без трещин, и принимаю как должное, что сезон закончился даже до этих дружеских соревнований, и уже почти теперь у нас новый капитан, и я, как его вице-половина отныне прослежу, чтобы оградить от появления третьих, и потом всё-таки привяжу его, тебя, к какой-нибудь горизонтальной поверхности, и лишних битов в ритме больше не будет, нашу гармонию уже ничего не нарушит, и тогда уже мне не придётся представлять, как прилетает в голову мяч, метеорит, балка протыкает сердце, - ты уже проткнул мне сердце, романтическая нелепица, фу, как меня достало твоё присутствие в моей жизни, слава богу, тебя здесь нет хоть ненадолго, как я по тебе скучаю, какие же все фальшивые в сравнении с настоящим, будто просвеченным наскозь рентгеном, тобой - и вот мы сливаемся воедино, и запах перекиси навсегда выветривается с твоей кожи и из твоей души, и мы вспоминаем потом с уважением и любовью сокомандников, какой же завидный был капитан и парень, и всё, и закругляемся, а твои ресницы вдрагивают из-за меня, и злишься и лезешь нападать на других из-за меня, и сейчас лежишь подо мной, открытый, доступный, а он далеко, в Осаке под озоновой дыркой набирает в росте со своим патлатым дылдой, а потом они вытягиваются настолько, что протыкают небеса (озону до этого ещё далеко), и случается локальный апокалипсис, звёзды сыпятся им в ладони, выжигают глаза, и они умирают в огне далёких галактик, пока ты стонешь, уткнувшись мне в плечо. потом, конечно, я понимаю, что надумал такого, чего не бывает, фантазия у меня дрянная, и вечно подсовывает ужасы, существование которых в природе решительно отрицает любая логика, и куда бы ты ни делся сейчас, сомнительного свойства идея, что это Мексика или Марс, вот что ты тренируешься - это возможно, но вряд ли ты решил забыть, кто я такой. я готов быть врагом навеки, если твои эмоции приведут тебя к позиции противостояния, но, скорее, в его ходе ты запомнишь меня проще, чем забудешь, ты практичен, когда не кричишь, и тогда ты практично решишь выгравировать моё имя в своей голове самым жирным шрифтом, ведь знать врага надо лучше, чем самого себя, так что это даже и интересно, хотя другом мне нравится больше, когда мы друзья, ты доверяешь мне свои страхи, а я тебе пытаюсь свои, но сердце раскрывать мне трудно, двери на таких тугих пружинах, и у меня, наверное, паранойя, а тебе наверное не люб темп или содержание моей речи, поэтому ты так часто затыкаешься наушниками, закрываешься, обидно, прекрати, я свои страницы тебе перелистываю, реагируй, я нужен тебе, ты испытываешь ко мне? ожидание мучительно, едко, где же моя комета, почему они не убегают в закат, почему Марс так далеко, трибуна такая жёсткая, я говорю в ритме уныния, купишь мне обмотку, хочу обыграть этого парня, страшно-непонятно-в будущем-где же ты-где ты-где-ты...
идёшь.
@темы: make me dream your dreams, tennis is magic!, i wake up in the middle of the night